И еще один такой вопрос.
Я понимаю, что там все хорошо, но все-таки надо убедиться, как поездить.
Двухэтажный домик.
На втором этаже две спальни, большая комната, большая гостиная.
На первом этаже, ну, двухсветная гостиная, собственно.
На первом этаже кухня, столовая, кабинет.
И еще одна комната неясного назначения, стоящая пустой, примыкающая к кабинету.
Ну, естественно, там на первом этаже ванная и санузел.
А, пустая комната?
А там прибрано?
Ну, не пыльно, не грязно?
Нет, не пыльно.
Ну, нет, пыль-то, конечно, есть, потому что дом стоял законсервированный.
У вас, как бы, сюда хозяин, ну, как бы, что это так?
Кто дома сдает?
Что это называется-то человек?
Ну, короче, управляющий.
Ну, рантье, да, сюда привел, точнее, его.
Правда, не рантье, ну, не важно.
Ну, да.
Для ательерного.
Кузин, без разницы.
Да.
Ну, следящий за порядком этого домика привел, все показал, ключи отдал.
Ну, просто следящий за порядком обычно перед завезенным гостем все-таки немножко убирает.
Ну, это не совсем, это же не гостевые комнаты.
Тут можно приехать на пару дней.
Хорошо.
То это вы такие вот снимаете четыре дня, торты их снимают на...
Не, ну, я, как бы, когда снимали, мы намекнули, что, может быть, и больше, может быть, и больше, вот пока на четыре, а там как пойдет.
Минимум неделя, на самом деле.
А, ну, хорошо, пусть будет неделя.
Это, правда, почти все наши деньги.
Ну, ладно, мы что-нибудь придумаем.
Ну, как бы он вам так намекнул, что если вы, чем дольше вы снимаете...
Угу, угу.
Собственно, чем меньше вы снимаете...
Угу, угу.
Тем больше вы снимаете, тем дороже.
Ну, это мы понимаем прекрасно.
Вот.
Ну.
Поэтому, если вы, говорите, будете снимать на год, он вам назвал цену примерно в двадцать раз больше, чем на неделю.
Ага.
Ну, не, нам, нам нормально.
Нам нормально.
А если на десять лет, то в пятьдесят раз больше.
Угу.
Замечательно.
Ну, понимаешь, в чем дело?
Она стоит, она стоит пустая, ну, скажем так, пыльненькая, но не грязная.
То есть, именно, что она долго стояла пустой.
Ага.
Никто здесь ничем не занимался.
Ну, я понял.
Ну, на полу разве что ковер вот лежит.
Да, и еще, ну, видимо, наверно, видимо, наверно, пока ходили в магазин, вот, попринюхивался к реке, к лесу.
Я так понимаю, с экологией здесь все более чем хорошо, да?
Все более чем хорошо.
Отлично.
Ну, то есть, тут не стоит выше по течению какой-нибудь нефтяной завод, там, всякая хуйня, да?
Нет, не стоит.
Отлично.
Тьелу бы понравилось.
Отлично.
И тому тьелу, который остался в источнике, и этому, которого ты знаешь.
Не, вы права, да, знаете, на самом деревне много делали.
Вот.
Ну, и замечательно, тогда вот, отлично, вот это вот пустое.
Леса, прямо скажем, то есть, леса, прямо скажем, не эльфийские.
Угу, угу.
Ну, такие.
Да.
А, кстати, Айло говорил, ну, я наверняка его спрашивал, когда вот мы тут гуляли до магазина и прочее, принято ли у них вообще собирать грибы или что-нибудь такое, ягоды в лесу?
Ну, хотя бы, крестьяне этим занимаются?
Ну, смутился и, в общем, сказал, что в молодости он этим занимался, конечно, когда был совсем пацаном.
Но с годами...
Потом улыбнулся и вспомнил, что есть еще очень...
А потом внезапно рассказал, что он в молодости, совсем в молодости, ему было лет, там, шесть, он с оруженосцем отца любил, то есть, его оруженосец отца научил его в лесу под корягами собирать белых червяков, он дал какое-то название, которые потом можно было поджарить на костре, они были очень вкусные.
Угу.
Угу.
Какие у тебя чувства вызывает его рассказ о том, как было интересно, когда он рассказывал, отдираешь кору, под ним извиваются белые червяки, ты их собираешь, они такие...
Ну, во-первых, у меня РВ, в принципе, не брезгливый парень, вот, а во-вторых, я уверен, что на Дюне мы еще и не тоже играли.
Ну, когда была Дюна?
Ну, знаешь, как это...
Давно.
Давно.
Но моя личность сформировалась именно там, в Украине.
В определенной степени.
Я тебя уверяю, что до сих пор, вот, даже до сих пор...
Нет, РВ, у тебя все нормально.
РВ не придет в голову, блядь, помочиться в озеро.
Просто не придет в голову.
А если дождь пойдет внезапно, так РВ еще и вздрогнет.
Ну...
Короче, некое...
Понятно, что я не шарахтаю за планы.
Понятное дело, что походим на реки, купаюсь, да?
У меня все равно это в определенной степени священная жидкость.
И с этим ничего уже не поделать.
Никаким временем.
Ну, ладно.
Хорошо.
Так что, грубо говоря, если кто-нибудь решит подурачиться и хуйню там с РВ соорудить, вот такую, знаешь, безобидную серию, как бы врезать там пыльной подушкой из-за угла по башке, да?
Вот это подействует значительно меньше, чем если вылить ведро воды.
Ну ладно.
Вот.
Ну, короче, не супер.
Ну, отлично.
Тогда, соответственно, я взял этот ферман.
Вот.
А, ну, видишь, я уже спросил, а, как бы, насколько это, ну...
Что?
Короче, много ли людей у вас едят этих червяков?
Или это редкое явление?
Ну...
В мое время ели многие.
Потому что они вкусные.
Это вкусный, легкоусвояемый продукт, который легко достать.
Особенно, когда ты в лесу и проголодался.
Их и сырыми можно есть.
Просто они не очень вкусные.
Когда ты их поджариваешь, они такие приобретают приятную хрустящую корочку.
Угу.
Ах...
Замечательно.
Это надо попробовать.
Ну, кстати, да.
Это надо попробовать.
Хотя, наверное...
Да я, наверное, и вслух сказал.
Хотя в наше время, вот, в это время меню я их не видел.
Наверное...
Не знаю.
Ну...
Может, уже и не едят.
Ну, это...
Такое, кстати, часто бывает.
Когда какой-то продукт просто берет и выходит из употребления.
Очень часто это бывает, когда продукт начинает считаться крестьянской едой.
И, соответственно, те, кто уровнем...
Ну, в социальном смысле, уровнем выше, они начинают его сторониться, потому что, ну, это едят крестьяне, и мы не будем.
А крестьяне потом вслед за ними.
Это мы хотим быть, как они.
Типа, лучше нас.
Мы хотим быть, как они.
И тоже перестают это есть.
Таких примеров.
Я думаю, причина совершенно в другом.
Я думаю, что червячок перед этих гусениц перестали есть, потому что...
И государство, и народ стали более сытыми.
Улучшились технологии сельского хозяйства.
Соответственно...
Уменьшились риски неожиданного голода.
Особенно весной.
И вслед за этим многие такие вот продукты, которые раньше были подножный корм, постепенно вышли из употребления, остались...
Ну, понимаете, червяками ты особо не наешься.
Это так.
Вот червячка заморить в буквальном смысле.
Понятно, понятно.
Короче, спорить я с ним не стал, но я продолжаю считать, что это ровно один и тот же механизм.
Просто мы его описали с разных сторон с ним.
Возможно.
Ну и...
Короче говоря, когда он написал такие вот свои...
Фирман?
Что написал?
Фирман.
Чего?
Фирман.
Что-то я не помню такого слова в русском языке.
А это не русское слово.
Фирман.
В переводе это нечто среднее между...
Ну, короче, наверное, если одним словом переводить, то самое ближайшее наше русское слово это указ.
Вообще, судя по слову, это же французское.
Это...
это...
арабское.
Шахский фирман.
Это вот когда тебе говорят, там, иди вон, убей вон того.
Вот тебе фирман.
Понятно.
Соответственно, во-первых, это приказ тебе его убить.
А во-вторых, это ты еще покажешь всем, кто будет против, что вот ты не сам пошел, а вот тебе приказали.
Я понял.
Ну, или там...
Я понял.
Я понял.
Исполнить волю, короче.
Я понял.
И где ты его вычитал?
Да, ну, у меня как-то в лексиконе есть.
Здравствуйте.
В моем...
Я не часто использую, но...
Я понял.
Ну, фирман так фирман.
Да.
Ну, в данном случае это...
Небольшой сарказм, но тем не менее.
Хорошо.
Да.
Вот.
Вот.
Короче.
Ну, и да, знаешь, на самом деле, самое удобное место для того, чтобы за ней сходить, это вот эта самая пустая комната, прямо идеальная, вообще.
Лучше не придумаешь.
Угу.
И туда, и обратно.
Так.
Стартовую точку как запоминаешь?
Ну, как обычно.
А почему?
Мне нужно как-то прям совсем отдельно ее как-то запоминать в данном случае?
Ну, ладно.
Ну, ладно.
Хорошо.
На самом деле, я тебе хочу сказать, что, скорее всего, я даже приметил несколько еще точек, пока гуляли там до магазина, да?
Да, там хватает таких интересных мест.
Да, да, да.
И каменная...
Там одна из таких интересных точек, это каменное изваяние, ну, нечто вроде часовенки на открытом воздухе.
Угу.
Там стоят две каменные фигуры, два барельефа.
Мужчина и женщина держат в руках чашу, из которой льется вода, такой фонтанчик.
Угу.
Ну...
Она прямо вот льется?
Прямо-таки льется, да.
Прямо на улице, там из этой...
Воду...
То есть, как бы проходящие люди, там, в основном дети, воду пьют.
Угу.
А Элло, когда это увидел, он остановился некоторое время, как стоял, потом что-то сказал на весьма разочарованном...
Угу.
Весьма архаическом языке.
Угу.
Ну, ты, в общем, не понял, что-то вроде молитвы.
Угу.
А наклонился, ну, тот подошел и умылся, то есть, налил в ковшик воды из чаши, ну, в смысле, струю поймал, умылся ею и ушел.
Угу.
Угу.
Ну, я за ним повторять не стал, потому что для меня, ну, это непонятно, что это значит.
Вот.
Короче...
А спрашивать стал, что это такое?
Честно говоря, наверное, вряд ли, потому что, ну, как бы, ну, вот, ну, вряд ли.
Рельеф выглядит, ну, реально древним.
Хорошо.
То есть, ему там лет, ну, вот как бы не той эпохи, как бы не эпохи Элло.
Ну, может быть, да.
Но, понимаешь, тут на самом деле, вот, как тебе объяснить, если начать вдаваться в подробности, да, тут найдется столько вещей, о которых надо спрашивать, что, ну, это же, ну, как бы, какой-то их местник, ну, почему нет?
М-м-м, кстати, а о религиях вы читали?
Э-э-э...
Тебе рассказать хочешь, хочешь, хочешь что-нибудь о религиях местных?
Да.
Ну, я думаю, что Элло-то додумался до этого, хотя вот я мог и выпустить с головы.
Ну, Элло-то знает, там, Элло-то ознакомился, конечно же, там, с людьми.
В общем, с религиями тут, э-э, на Севере основная религия это есть...
А мы считаемся на Севере.
Вы на Севере, да.
Вы в государстве под названием Кшина.
Не спрошу меня, как это переводится, а то я найду.
А то я скажу.
Э-э...
Значит, э-э...
Э-э...
Тут, тут, тут, двубожие, так можно бы сказать, доатеизм, короче говоря.
А-а...
День сражался с ночью.
Угу.
Победил его и сделал своей женой.
Угу.
От их брака родился весь мир.
Коровка.
Угу.
Это Северный лидер Крова.
Угу.
На Юге есть, в Южном государстве относительно вас, с ним, такое вот...
Угу.
Такая вот холодная война идёт.
Вы на одном континенте, с ними идёт холодная война.
Там некий творец, в руках которого находится вся судьба.
Всё в руках творца, точка.
Ох, как нелогично для них.
Ну ладно, хорошо.
А северяне судьбу свою творят сами, под покровительством своих богов.
Да нет, просто с их подходом.
Хотя нет, кстати, вообще-то может быть и логично.
Только тогда их творец очень молодой человек.
Но вы особо не вдавались в эту область.
Ну просто вот логика подсказывает, что такое верование у них очень даже возможно.
Но тогда это очень молодой человек.
Возможно.
Который, собственно, ещё не нашёл, с кем проводить брачный поединок.
На юге есть ещё несколько религий, но там, скажем так, они практически сошли на нет за эти годы.
Ох, это всё, что я могу тебе рассказать.
Вот к синим братьям вы так и не сходили, а то я потом забуду.
Слушай, смотри, какая история.
Ладно, ладно, ладно.
Тут всё сильно зависит от того, как пойдёт.
Понятно.
Потому что вот как бы сейчас мне у этих синих братьев делать нечего.
Столько нахуй.
Нечего.
Ну ладно.
Просто вот, вот просто с подсмотром.
Ладно, всё, проехали.
Буквально два слова.
Можно?
Нельзя.
Ну ладно.
Нечего так нечего.
Значит, не надо ничего объяснять.
Ну, это будет, блядь, явление Христа народу, по сути, если я сейчас к ним пойду.
К счастью, у них нет Христа.
Вот-вот.
Кстати, если ты читал газеты, в столице, на удивление, мало преступности.
Ну, я-то не читал.
Почему не читал?
А помнишь, у меня там способности на «мама мыла раму» закончились пока, по крайней мере.
Понятно всё.
Ну и ладно, так-то.
Не, ну хотя, знаешь, я мог, конечно.
Хотя да, мы же там много времени провели.
Я же там не мог просто.
Ну, плевать в потолок.
Наверняка я всё-таки пытался читать.
Значит, я, наверное, простой текст, наверное, уже осилю.
Что-то, возможно, даже проговаривался Илой, если у него было время, да?
Да.
Чтобы он мне поправил, там, как правильно говорить, там, вот эти вещи.
Ежеведённо нервно курит в сторонке.
Ага.
Да я так и понял, что...
Ну, короче, видимо, наверное, теперь хлеб я купить смогу.
Да.
Вот.
Но философские диспуты – это не ко мне.
Да.
Ну, отлично.
Ну и всё.
Тогда...
Самое главное, что Илой тебя заставил выучить.
Это он тебя заставил выучить фразу «Я иностранец и плохо знаю ваш язык».
А, это я сам знаю.
Да.
Поэтому извините меня, если я неправильно поставлю ударение.
Ага.
Да-да-да.
Вот эту фразу он заставил выучить.
Я хотел тебя буквально зазубрить.
Да.
Да.
Потому что он объяснил, что если в этой фразе в паре мест неправильно поставить ударение, то тебя могут понять очень неправильно.
Ну, я понял.
Это, кстати, почти...
Это не до сарказма.
Да-да-да.
Это, короче говоря...
Я помню эту историю по сарказму.
Да, почти то же самое.
Почему сарказм?
А, я тебя...
Ну, вот да.
Что...
Нет, дело даже не в сарказме.
Там он ухитрялся.
Ухитрялся, как вообще говорить веселые вещи.
Казалось бы, на ровном месте.
Я их потому и не запомнил.
Ну, да.
Ну, и достаточно.
Ну, и достаточно.
Я вот только единственное, знаешь, что ломаю голову?
Очевидно, на берег.
А куда еще?
А куда еще ты можешь?
Как?
У меня вообще на берег.
А кто ты еще можешь?
Ну, во-первых, я могу на площадь.
И с площади отправиться, собственно, к его жене.
Во-вторых, я могу прямо к нему домой.
И вот с этим я ломаю голову.
Прямо к нему домой?
Ну, наверное, это перебор.
Будет невесело.
Поэтому на площадь.
О-о-о!
А-а-а!
Как Венти.
Вспомни мне.
Наверное, сейчас Венти.
Венти, не знаю.
Подождет.
Побухать опять.
Да.
Вот.
Нет.
Короче, смотри.
Надо сегодня будет вот закрыть этот вопрос с цветами и датами.
Помнишь, Восточник?
Это нужно вернуться домой.
Идут.
Да.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Идут.
Ну, да.
Потому что я так.
Да.
Да.
У меня там есть.
Да.
Я тебя просто, на самом деле, вот.
Давай.
Вот, маленький.
Я уложусь?
Значит так.
В минуту.
Выглядит это, как ромб.
Траектория, по которой летает эта хрень.
Планета, условно говоря.
Да.
Это ромб.
Поэтому.
Ну, короче.
Это нужно рисовать.
Ну, на самом деле, эллипсоид...
Эллипсоид.
Эллипсоид, но...
А еще, точнее, вообще-то прямо эллипс как таковой.
То есть не эллипсоид, а прямо настоящий эллипс в любом математическом смысле.
Просто этот эллипс, если ты возьмешь плоскость...
Ну, на самом деле, нет, я понял, что...
Я знаю, что эллипсоид, вообще-то, применяется как эллипсоид вращения.
Вот.
Самый, конечно, эллипс.
Да.
Вот.
И на самом деле мы с тобой тогда вообще все сказали друг другу абсолютно правильно, только ты что-то возмутился насчет радуги.
Что цвета идут в том порядке, а потом они...
Да не возмутился я от тебя, блин.
Нет, у них своя радуга.
Ну, не совсем, блядь.
Короче, это нужно рисовать.
Просто они эту радугу могут влить на другое количество цветов, да.
И называть их иначе, да.
Но...
В том же порядке.
Да, ну да.
Ну, просто если белый цвет пропустит через призму...
Да, ну да.
Тут неважно, в какой галактике ты это сделаешь.
Важно.
Нет.
Важно.
Он у тебя распадется на совершенно те же самые вот частоты.
Если там будет другая физика, которая будет там иначе описывать центральное разложение...
Нет.
Знаешь, почему?
Потому что у тебя получится...
В лучшем, точнее, в худшем случае, в худшем случае, если ты совсем другую физику сделаешь, ты радугу перевернешь.
Но последовательность цветов не перевернешь, потому что она у тебя...
Ну, в смысле, ну, не изменишь.
Потому что это же просто частоты.
Они меняются плавно.
Нет границ в физическом мире.
Они есть только в нашей голове.
В смысле, мы и так договорились, что они есть.
Они могли договориться иначе.
Не занудствовать.
Вот тебе, блин, аж...
Лишь бы хоть...
Лишь бы даже в такой мелочи выиграть.
Дело не в выигры.
Дело в том, что из этих мелочей потом строятся сложные вещи.
А я слушаю тебя.
Говоришь, что все не так?
Что не так?
Я говорю, просто заткнись, разобьем, нарисуем, договоримся.
Сейчас-то чего воздух в попу тут стрясать?
Когда мы не можем дружу подемонстрировать, как оно на самом деле.
А на словах это необъяснимо.
Куда ты перемещаешься?
Ты!
Не я же!
Перемещаешься куда?
На площадь.
На площадь.
Прям домой можно, но невежливо.